– Нужно садиться! – проорал Акела Соловью в ухо.
– Уже пробую, – прокричал тот. – Не могу, нас уже ветер тащит, у ковра парусность слишком большая.
Самолёт уже действительно не мог противостоять разбушевавшейся стихии, его несло, как говорится, без руля и без ветрил. Внизу, сливаясь в полосы, мелькали пятна пейзажа, похожего сверху на камуфляж «сумерки».
Всё это Акела отмечал краем глаза, не отводя глаз от ценного пленника. Одной рукой он крепко держал стягивающую хана верёвку. Не дай Бог, улетит с ковра вниз. Лицо пленника по-прежнему ничего не выражало, вспышки молний освещали только бесстрастные глаза и плотно сжатые челюсти. Восток – дело тонкое, слыхали, а как же.
Громадная ветвистая молния под чудовищный грохот разорвала небосвод. В душе всё-таки шевельнулся холодный червячок страха. Эта гроза, действительно, напоминая ту самую, из-за которой они оказались здесь. Не приведи, Господи, зашвырнёт ещё куда похуже. Под впечатлением этой мысли он глянул вниз. Их уже мотало над кипящими бурунами морских волн, видно белую кипень на гребнях.
Шквал сильно тряхнул ковёр, небо опять распорол атмосферный разряд и вспышка ярко осветила пленника. Руки хана были свободны, а на лице были видны только оскаленные белые зубы и горящие сумасшедшим восторгом глаза. Хан диким котом бросился на Акелу, пытаясь схватить руками за горло.
«Где Васька?» – мелькнула мысль.
Отбив руку Джура-хана, он схватил его за шею. Толкнувшись ногами, тот всем своим телом ударил Витязя и, сцепившись, они полетели вниз, прямо в бушующее море. Удар шквала пробкой заткнул горло и холодная волна накрыла его с головой.
Прозрачная зеленоватая масса волн колыхалась в глазах, то закрывая весь обзор, то вдруг съезжая вниз. И тогда солёная вода тяжёло била по лицу, словно песком набитая подушка. В лицо изо всей дурацкой мочи давила стена ветра, плотного, как мешок с цементом. Сгустившийся воздух, моментально забивая глотку, разрывал и без того кричащие от нестерпимой боли лёгкие…
Конец ознакомительного фрагмента.